Волшебница-самозванка - Страница 120

120

— Замолчи! Ты представить себе не можешь, что мне пришлось пережить. Ни одна женщина на свете не сделала бы для своего возлюбленного столько, сколько я. И ты говоришь, что я не люблю его? Ты, которая всех своих мужчин опаивала любовным зельем, чтобы не знать отказа и неразделенной любви?

Вот спасибо, Селена, опять удружила!

— Срок действия зелья не вечен, со временем покорность и слепая любовь надоедает, — возразила я. — Как надоедает игра с куклой. Пусть даже самой красивой и самой нарядной.

— Ты права, — к моему удивлению, согласилась Мадлен. — Но мое творение мне никогда не прискучит. Ведь я всегда смогу менять его так, как захочу. Выкидывать те черты, которые начинают раздражать, и добавлять те, которых не хватает. Ты же женщина, Селена, ты должна понять. Каждой из нас в какие-то моменты хочется, чтобы наш мужчина был более романтичным и нежным или, на против, грубым и жестоким. То горел, как огонь, то был холодным, как айсберг. Не отходил ни на шаг и носил на руках, а когда наскучит, становился равнодушным, чтобы завоевывать его любовь снова и снова.

Лицо ведьмы приняло мечтательное выражение пятнадцатилетней фанатки, застывшей у плаката своего кумира, которого ее живое воображение наделило всеми достоинствами, какими только может обладать мужчина.

— И что же тебе мешает довести свое черное дело до конца? — саркастически поинтересовалась я.

— Увы, я не всесильна. Изъятие души отняло много сил. Мне нужен хороший источник для завершения моего эксперимента.

До меня не сразу дошло, что в качестве батарейки «энер-джайзер» Мадлен собирается использовать меня. Озарение было мучительным. Но почему я? Ведь есть еще Ивонна, Каролина, Севилла и множество других клиенток инквизиции.

— Силы других волшебников не идут ни в какое сравнение с твоей, — словно читая мои мысли, пояснила ведьма. — Мне пришлось бы выпотрошить немало ведунов до последней капли магии и кропотливо собирать их силы вместе. Зачем? Если все можно устроить одним махом?

— Мне кажется, твои представления о моей силе слегка преувеличены, — честно предупредила я.

— Зеркало Ван Бола не врет, — резко ответила Мадлен.

— Тогда не боишься, что я превращу тебя в горстку пепла за такие крамольные мысли, а чудище посажу на цепь у входа в свой замок, и твой ненаглядный Марис будет лизать мне пятки, пока не окочурится от старости?

— Не боюсь, — спокойно ответила ведьма. — Этот идиот Ван Бол не видит дальше собственного носа. А я смогла разглядеть в зеркале куда больше. Ты обрела источник силы — причем не книгу и не амулет. Эта сила поселилась внутри тебя. Но ты не используешь и десятой части своих способностей. Ты зарываешь свой талант в землю. И в этом ты не лучше пастухов и доярок. Твой дар достался не той, кто сможет использовать его в полной мере. И я лишь делаю тебе одолжение, отбирая то, что не должно тебе принадлежать. Успокойся, ты ничего не почувствуешь. Способности творить мелкую магию, исцелять хвори и наводить мороки останутся при тебе. Ты даже не почувствуешь этой потери. Зачем тебе такая сила, если ты сама отвергаешь, даже стыдишься ее? Судьба дала тебе такой шанс изменить свою жизнь, а ты даже не знаешь, как его использовать Отдай его мне, и ты избавишься от груза ответственности, а я смогу направить его на благое дело. — Тон Мадлен понизился до умоляющего.

— Так ты не можешь отобрать его силой? — догадалась я.

— Могу, — в ее голосе явно чувствовалась угроза, — но мне придется приложить немало сил. К тому же магия, изъятая против воли, составит лишь половину от изначальной.

— А другая половина останется при мне?

— Нет, она будет сопротивляться до последнего и исчерпает себя на эту бессмысленную борьбу.

Я вспомнила красивые пустые глаза чудовища, которое когда-то было человеком. Взглянула на морщинки, прорезавшиеся на лице юной ведьмы, несмотря на заклинания молодости и красоты. Представила бессонные ночи, которые она проводила над колдовскими формулами, призванными вернуть прежнего возлюбленного. Ведь она и в самом деле любила Мариса. В этом не могло быть никаких сомнений.

На какой-то момент мне захотелось закончить этот глупый торг и отдать Мадлен то, что она просит.

— Да, чуть не забыла, — добавила ведьма. — Мне понадобится твоя жизнерадостность и благородство Ива. Я так люблю эти черты в вас обоих, что мне не терпится увидеть их в лице одного человека — Мариса.

Перед моими глазами тут же предстали жертвы Мадлен. Потерявшая работу Полли, вынужденная податься к разбойникам. Честная, искренняя девушка, в одночасье ставшая воровкой. Рано или поздно ее поймают и осудят, ведь за ней не стоят богатые родственники, как за графиней, от которой ей достался роковой дар. Добродетельная Софи, поплатившаяся жизнью за чужое распутство, и ее любящий жених — ее палач и еще одна жертва Мадлен. Его брат, бледный юноша с навсегда искалеченной судьбой. Некогда бесстрашный охотник, застывший от ужаса при виде медведя, и растерзанный животным. Благоразумная вампирша, потерявшая голову от обжорства и превратившая в братскую могилу целую деревню...

Судьбы этих людей Мадлен безжалостно бросила на алтарь своей любви, пожертвовав их благополучием ради надежды на собственное счастье, использовав их жизни в качестве черновиков для своих бесчеловечных опытов.

Это не Марис, это его невеста стала настоящим чудовищем. Марис желал людям добра, хотел сделать мир лучше. Мадлен желала счастья только для себя, не задумываясь об участи других. Люди были для нее лишь средством достижения желаемого, как я — источником силы.

120